«Орловщина» — восстание в Белом Крыму, 1920 - Юрий Викторович Зеленин

«Муфти-Заде принадлежал, как мне говорили, к знатной татарской семье, к тому же состоятельной и в Крыму хорошо „котировавшейся“. Он меня сразу же пригласил поселиться у него на дому. Таким образом я вошел в его семью и мог присмотреться к ее быту и уюту. Доверяя хозяину дома, я сообщил ему о своей миссии в Симферополе и спросил, кто здесь обладает достаточным авторитетом в военной среде, чтобы взять на себя, под моим руководством, дело формирования Крымского отряда, предназначенного для обороны Крыма. Не колеблясь, Муфти-Заде ответил мне: „Конечно, пригласите Орлова. Он молод и очень популярен, я его знаю и, если вам угодно, я приглашу его сюда для встречи с Вами“. — Я согласился. Встреча состоялась в тот же день, и, выслушав меня, Орлов согласился взяться за формирование этого нового „крымского отряда“. Орлов произвел на меня скорее благоприятное впечатление. Он неглуп, скорее угрюм, а об его характере и военных талантах я решил судить по результатам его работы.» Итак совершилось то, чего Орлов, имея уже некоторое окружение, не мог получить так легко. Он совершенно неожиданно получил в свои руки не только возможность создать для себя силу, с которой он сможет провести в жизнь свои мысли, но, что очень важно, получил авторитет князя и тем самым как бы благословение ген. Слащева и законность его формирования. При наличии в Симферополе в этот момент, в чем нельзя сомневаться, более опытных офицеров с «достаточным авторитетом в военной среде», жребий пал совершенно случайно на кап. Орлова, — «он молод и очень популярен». Популярность Орлова сыграла главную роль.

Говоря об «окружении», вспоминаю разговор с пор. Н. Турчаниновым, Симферопольского Офицерского полка, большим другом кап. Орлова по гимназии и по полку. Он рассказывал мне, как ему пришлось присутствовать на тайных собраниях на квартире Орлова (это в период перед назначением Орлова). На этих собраниях присутствовал всегда Марковского пехотного полка капитан Ник. Дубинин и еще другие неизвестные ему лица и разрабатывалась схема действий. Между прочим, как он говорил, характер этих собраний, если не был революционный, то во всяком случае был близок к этому: разрабатывались воззвания всякого рода и т. п. Поручик Т. возражал против всего виденного, но Орлов не внимал, будучи уже под влиянием других из его окружения. Для штаба формирований была предоставлена «Европейская» гостиница, и Орлов представил князю Романовскому своих сотрудников, среди которых «несомненно выделялся капитан Дубинин», — замечает князь.

Штаб формирований Орлова в гостинице «Европейской»

«Не теряя времени, — сообщает дальше князь Романовский, — я написал и опубликовал (в газете) воззвание к населению Крыма, призывая его исполнить свой долг перед Россией….. работа медленно налаживалась». На воззвание откликнулись офицеры и добровольцы, и Орлов приступил к формированию отряда из русских. Одновременно на воззвание откликнулись немецкие колонисты, выставив отряд, хорошо организованный под командой бывшего германского лейтенанта Гомейера.

Вот как описывает один из бывших чинов отряда Орлова о своем вступлении в отряд: «В конце 1919 года на окне банка, занимавшего нижний этаж в доме на углу улиц Пушкинской и Дворянской, напротив городского театра, появилось извещение о формировании „Особого Отряда Обороны Крыма“ с благословения ген. Слащева. Желающие призывались записываться в формируемый Отряд, причем находящимся в самовольной отлучке (дезертирам) гарантировалось забвение их прошлых грехов при вступлении в Отряд», — и это лицо добавляет: «это последнее обстоятельство и привело меня в орловский отряд». Другой молодой доброволец на вопрос, что его привело к поступлению в Отряд, отвечает:

«Для симферопольской молодежи привлекательным было имя Коли Орлова, как любимого футболиста в прошлом, а для более солидной публики — имя князя Романовского — герцога Лейхтенбергского (офицер-моряк)». В это же время в Симферополе скопилось много офицеров Симферопольского Офицерского полка, не имевших возможности возвратиться в полк, находившийся на фронте в районе Одессы. Некоторое количество офицеров полка добровольно вступило в отряд, и Орлов сам, по видимому, старался привлечь в свой отряд наших офицеров — об этом можно судить из описания встречи шт. — кап. X. с Орловым, происшедшей 2-го января 1920 г. в помещении Комендантского Управления. После короткого разговора Орлов сказал шт. — кап. X., чтобы он по выздоровлении пришел к нему в роту (или батальон, он хорошо не помнит), которую он формирует из чинов Симферопольского Офицерского полка, застрявших в Крыму по болезни, после ранений, отпускных и т. п., сказав при этом: «У нас будут восстановлены наши традиции, дисциплина, порядок и проч. нашего полка».

Штаб Орлова и часть отряда помещались в Европейской гостинице, другая часть в здании гимназии Оливер на Почтовой улице. Формирование отряда, по словам одного из бывших чинов отряда, «происходило как-то безалаберно, ха отично. Приходили люди, регистрировались в Европейской гостинице, уходили, являлись каждый день, никакой службы не несли (сужу по себе и Ц.)». Очень характерным и стран ным явлением при формировании было, как пишет Ил., что «симферопольцы» (уроженцы Симферополя. ВА) жили и пи тались дома, пришлые у знакомых и в Европейской гостини це. «Чем объяснить такое, сказал бы, недопустимое при фор мировании отряда положение: люди не несут службы, прихо дят и уходят, никаких занятий, ночуют и питаются дома и т. п. И это в отряде, который должен быть готов к выступле нию на фронт каждую минуту.» Другой бывший чин отряда (П.) сообщает о еще более интересном явлении: «То, что чи нам отряда разрешалось уходить домой на ночевку, объясня ется тем, что дисциплина в отряде была демократической. Скажу больше: уходя из помещения Отряда (я имею в виду здание женской гимназии Оливер — против симферопольской почты) чины отряда могли брать с собой, безо всякой к тому надобности и безо всякого контроля, огнестрельное оружие. И я знаю случаи, когда ушедший в город с оружием возвра щался в Отряд вечером или на другой день без оружия: вин товка и амуниция исчезали. Скажу больше: эта винтовка и эта амуниция через жившего на Греческой улице портного Абрама Моисеевича Канторовича или через армянина Закиева (мужа учительницы Армянской школы Варвары Се меновны Закиевой), связанных с подпольщиками, попадали к последним. Именно — чинами Отряда Орлова было доставлено подпольному комитету оружие и патроны, использованные комитетчиками для нападения на один из полицейских участков Симферополя, где содержались арестованные, причастные к борьбе с белыми… По этому факту можете судить — каковы были порядки и настроение в орловском отряде.» Действительно, порядки никак не соответствовали формирующейся воинской части; части,